+7 (495) 789-35-91 - сеть магазинов
+7 (495) 648-17-68 - интернет-магазин

Юрий Грымов: в Пьере Безухове я вижу себя


Поделиться:

– В мае до экранов, наконец, доберется ваш фильм «Анна Каренина. Интимный дневник». Поздравляю!

 

– «Доберется» – это сильно сказано. До экранов добираются спортивные драмы и военные фильмы. «Анна Каренина» – независимое кино, которое в России практически отсутствует, абсолютно экспериментальный фильм, по киноязыку никто раньше такого не делал. Премьера запланирована в театре «Модерн», тем самым я подчеркну, что новаторство и хулиганство остались сегодня только в театре – не в кино. В кино очень много финансовой, политической, идеологической цензуры, а в театре есть свобода. После премьеры фильм будет доступен в цифровом формате в интернете.

 

– В чем новаторство этой картины?

 

– Мне кажется, я ухитрился поймать тренд отношения к сегодняшним соцсетям. Я считаю, что и Анна Каренина, и Каренин, и Вронский – это все мы, каждый из нас. Это не конкретный один персонаж, за которым мы подглядываем, нет – мы смотрим про себя, о своих проблемах, мечтах и страхах. Мы одинаковые. Карениных каждый день миллион, причем разного вероисповедания и со всех уголков мира. Поэтому география фильма такая большая – мы снимали по всему свету, от Индии до Италии.

 

– У Толстого в романе Индии не было…

 

– А мы включили Индию, Вьетнам и естественно, Италию, Россию, Москву, Санкт-Петербург.

 

– Вы перенесли действие в современность. Но ведь у Толстого значительная часть конфликта строится на том, что высшее общество 19 века отвергает Анну после того, как она начинает жить с Вронским. Сегодня ты разведешься – никто в тебя камнем не кинет…

 

– И во времена Толстого люди меняли супругов, даже венчанные. Конфликт на самом деле не между Анной и обществом, он более личный, семейный: готов ли Каренин признаться всем, что у него нелады с женой? Что он ее потерял? Я снимаю не об исторической эпохе, а о семье и отношениях мужчины и женщины. Мы переписали роман и я этого совершенно не стесняюсь. Фильм – это интимный дневник Анны. В картине говорится, что женщина ведет дневник не когда все хорошо, а когда все плохо. Сегодня женщины пишут блоги в соцсетях и рассказывают в них иногда такие подробности о себе, что просто поражаешься! Я против экранизации-подстрочника, я не археолог и не литературовед. Моя экранизация «Муму» тоже очень вольная, и при этом Библиотека им. Тургенева посчитала ее одной из лучших. Сейчас у меня идет спектакль «Ничего, что я Чехов?», посвященный Ольге и Михаилу Чеховым, и хотя они главные персонажи, в целом спектакль посвящен людям театра, искусства, которые отдали свою жизнь зрителям. В любой экранизации я стараюсь показать не роман, а автора. Если вам нравится подстрочник, смотрите фильм Шахназарова. По мне, так это скучнейшая вещь.

 

– Как вы выискиваете книги для экранизаций? Или они сами на вас «выскакивают»?

 

– Я не сижу и не думаю: «Тааак! Надо бы снять фильм по какому-то роману!» Вы представляете, сколько книг стоит на полках магазинов или даже у меня в книжном шкафу? Книги на меня сами выходят. Так, например, у меня было с «Казусом Кукоцкого». Меня волновали вопросы вседозволенности, иммиграции и тут попал в руки этот роман Людмилы Улицкой, я прочитал и сразу позвонил автору (мы с ней не были знакомы): «Люся, я хочу экранизировать книгу». Она ответила, что это нереально. «Давайте я к вам приеду сегодня домой и расскажу, как я вижу будущий фильм». Приехал, рассказал, потом мы совместно написали сценарий и все получилось. И я доволен, и она, хотя, скажу вам честно, мнение автора книги о моей экранизации меня не интересует. Потому что это уже совсем другое произведение: я пересказываю не роман, а то, что я вычитал в нем. Если вы хотите первоисточник, подлинник, настоящего автора – берите в руки книгу. Потому что литература – высшая степень творчества. Улицкой понравилась моя экранизация, она прослезилась и говорила мне хорошие слова, но даже если бы ей не понравилось, разве я мог сделать по-другому? Не мог: я делаю так, как мне нравится самому. Я даже не думаю про то, чтобы понравилось зрителю, просто стараюсь, чтобы он понимал, что происходит.

 

– Сейчас вы работаете над постановкой «Войны и мир» в театре «Модерн». Как же это будет сделано? Как уложить такое объемное произведение в формат спектакля?

 

– Я с этой пьесой, написанной по роману Толстого Александром Шишовым, дергался четыре года. Впервые предложил поставить ее в РАМТе, руководство театра сказало, что им не интересно. Я был в шоке: «Как так? Представьте только афишу театра со строчкой «Война и мир»!» Показал пьесу театру Моссовета, там не загорелись. Я отчаялся и предложил поставить спектакль в Калуге, мы уже начали подбирать актеров, но опять дирекция отказалась. И вот в течение двух лет я готовлю этот спектакль в театре «Модерн», сегодня утвердил декорации. Постановка сложная, мы даже объявили краудфандинг – сбор денег. Я сейчас предлагаю зрителям купить билет на спектакль, который выйдет осенью, и таким образом профинансировать его создание. Мне сейчас ваша тысяча рублей нужнее, чем когда вы придете в театр: я потрачу деньги на костюмы и декорации. Это будет массовый спектакль, человек 40-50 на сцене и человек 20 работает за кулисами. Театр – очень дорогое искусство. Это роскошь, которую вы можете себе позволить. На все разговоры про то, что театральные билеты дорогие, я отвечаю так: «Ребята, театр – не конвейер, это, наверное, единственное, что осталось не тиражированное!». Надеюсь, что «Война и мир» уложится в три с половиной часа, максимум четыре с одним антрактом.

 

– Будет ли эта постановка релевантна для школьников, которым тяжело прочитать текст?

 

– В какой-то степени да, потому что мы сохраняем очень много сюжетных линий. Это костюмная постановка, действие разворачивается в том же времени, что и в романе. Очень красивые декорации, мы работаем вместе с художником, который делал декорации для спектакля «Затерянный мир» про динозавров. Костюмы шьет Ирен Белоусова, прекрасный художник, обладательница двух «Золотых масок».

 

– В чем новизна прочтения?

 

– Я задумался над превращением Пьера из западника в русофила. Вижу в нем себя: я западник по натуре – слушал иностранную музыку, не любил советскую эстраду. Но чем старше становлюсь, тем больше начинаю любить русское искусство. Если бы мне кто-нибудь в детстве объяснил, что Магомаев – это очень большой исполнитель, а группа «Кисс» – не очень талантливые, но смешные разукрашенные физиономии, я был бы очень благодарен. Но таких людей вокруг меня тогда не было. Потом, когда я уже стал зрелым и вышел на территорию творчества, произошла перековка меня. Поэтому в романе для меня центральный сюжет – пересмотр ценностей Пьером. В меньшей степени меня интересует Наташа Ростова. Кроме того, в спектакле я затрону тему, которую нельзя было показать в советской экранизации «Войны и мира» из-за цензуры – масонство.

 

– Во время работы вы обращаетесь к специальной исторической, документальной литературе?

 

– Честно скажу: нет. Никогда не делаю «специальностей». Ведь я все время варюсь в «художественном бульоне», что-то читаю, смотрю, узнаю. Например, я поставил в 1996 году в РАМТе спектакль «Цветы для Элджернона», который до сих пор очень успешен. Я знал, что по роману уже снято два фильма. Решил, что посмотрю их после премьеры собственного спектакля, но так и не посмотрел: не хочу, мне не нужно влияние. Если мне не хватает какой-то подробности о характере, то поступаю хитро: я об этом спрашиваю актера, который играет эту роль. А актер пусть читает, зарывается в книги, сходит с ума.

 

– Вы ведь и сам работаете над книгой?

 

– Да, я самонадеянно решил издать книгу, она появится, наверное, в октябре в издательстве АСТ. Пока нет ни названия, ни обложки. В книгу войдут мои эссе, зарисовки, небольшие рассказы, рассуждения о жизни и фильмах, которые я пишу у себя в соцсетях и для разных изданий – в частности, для «Русского пионера», «Известий».

Топ-5 авторов из библиотеки Юрия Грымова

 

«Обещание на рассвете», Ромен Гари

 

Книга, которая произвела на меня (кстати, совсем недавно) большое впечатление. Она настолько поразила, что несмотря на собственное недовольство ситуацией в российском кино и твердое решение завязать с кинематографом, я захотел ее экранизировать. Опять готов ходить по кабинетам, падать на колени и просить деньги на съемку этого фильма. Роман заставляет глубоко прочувствовать любовь матери к сыну. Книга – самый настоящий, красивый и прямолинейный гимн любви. Это так трудно сделать в литературе – сказать о любви прямо и большими буквами.

 

«О дивный новый мир», Олдос Хаксли

 

Книга, к которой я возвращаюсь. В юности проблемы общества, пожалуй, волнуют нас меньше своих собственных, поэтому молодым я воспринимал это произведение только с точки зрения юношеского максимализма, видел в нем одну тему – «самобытность против массовости». Я повзрослел, мир поменялся. И в какой-то момент, встретившись с романом снова, понял, что он про сейчас, про сегодня, про всех нас. Мы уже живем в будущем, которое сами себе намечтали. Именно поэтому поставил «О дивный новый мир» в театре «Модерн» – чтобы взглянуть на самих себя со стороны. В кого и во что мы превращаемся без веры, без работы над собой. Сегодня люди готовы работать над своим телом (это возведено в культ), а не над своей душой. Прочитать, чтобы ужаснуться? Нет. Прочитать, чтобы задуматься и начать возвращение к человечности.

 

Андрей Платонов

 

Я большой поклонник Андрея Платонова, ценю все его произведения. Погружаться в мир, который рисует Платонов, – все равно что продираться через репейник. И несмотря на царапины, ты восхищаешься гением автора, его стилем и потрясающим языком.

 

 

«Война и мир», Лев Толстой

 

Есть такие книги, которые нужно обязательно перечитывать. Если бы можно было открыть школу «повторного обучения» для тех, кому исполнилось 35 лет, такая учеба была бы самым интересным периодом. И в этой школе обязательно нужно читать «Войну и мир». В юности уроки литературы совпадают с половым созреванием и очевидно, что берет вверх – не чтение книг. Какую бы книгу ты ни открыл, какой бы талантливый педагог перед тобой ни распинался, все равно побеждает девочка за соседней партой. Перечитав «Войну и мир» взрослым, я получил удовольствие и совершенно по-другому этот роман воспринял.

 

«Муки и радости», Ирвинг Стоун

 

Это роман о Микеланджело. В детстве я занимался живописью, но мое отношение к искусству в целом было поверхностным. Прочитав эту книгу, я пересмотрел свое отношение к людям творчества, к жертвенности со стороны художника. Это было очень сильное впечатление, книга меня определила. Она открыла для меня, что искусство – не развлечение, как мне казалось в детстве, а воздух для художника, его кислород, без которого он не может дышать.

 

 

Интервью: Анна Бабяшкина

ждите...
ждите...